Чиновники не сдаются в своем стремлении «порулить Интернетом»  теперь они придумали де-факто запрет на свободное комментирование на сайтах Интернет-СМИ. Самим СМИ от этого немного проблем. Однако проведение дальше такой политики лишит власть последнего канала обратной коммуникации с активными гражданами. Иные площадки для коммуникации могут и не появиться: некоторые средства массовой коммуникации перестали быть дискуссиоными площадками сами, некоторые застроены самими властями.

Битвы, ведущиеся вокруг регулирования государством рынка СМИ, интересны не столько в наклонении расширительного понимания функций государства госчиновниками, сколько в плане адекватности анализа государственными органами той или иной отрасли регулирования. Или неадекватности.

Последняя новелла Роскомнадзора, например, предполагает, чтобы комментарии пользователей сети на форумах Интернет-изданий, зарегистрированных как СМИ, приравнивались к публикации и редакция несла за них ответственность. Впору воспроизвести прекрасный шуточный комментарий на тему «за слово х... на заборе несет ответственность владелец забора». Однако речь не о шуточном вопросе.

Ранее предполагалось освобождение от ответственности по комментариям, аналогично материалам, идущим в эфир без предварительной записи, либо в текстах, не подлежащих редактированию. Но представители Роскомнадзора посчитали, что такое разъяснение от ВС «спровоцирует экстремистские высказывания на форумах».

«К середине мая этот пункт дополнился важным продолжением: учитывая, что и после публикации комментарии остаются в открытом доступе в интернете, редакция должна осуществить проверку достоверности написанных в комментариях сведений на основании требований тех, кто считает, что в отношении них распространены сведения, «не соответствующие действительности либо ущемляющие права и законные интересы, а равно на основании требований органа, осуществляющего функции по контролю и надзору в сфере средств массовой информации»», - пишет сетевая «Газета.ру».

Логика надзорного ведомства ясна — необходимо осуществлять полномочия, дабы никто не усомнился в необходимости ведомства. И если сегодня в повестке закон об Интернете, надо предложить нечто запретить там. Если о кино — будут бороться с «сексом и насилием» в кино. Простая логика, что для регулирования нужно опираться а) на достоверный анализ регулируемой области, а не на свои представления о ней и б) на имеющийся опыт (обычно негативный) отсутствия регулирования, а не только на прецеденты (как предпочитают чиновники - «экстремисты перед взрывами в метро созванивались по сотовому!»), для представителей ведомств, кажется, недоступна. Ровно также непонятно, каким образом логика запрещения сетевой свободы соотносится со стратегией построения информационного общества, заявленной президентом и Минкомсвязи. Вероятно, в представлении чиновников существует по аналогии с управляемой и имитационной демократией управляемое и имитационное информационное общество.

Силовикам проще — они пользуются имеющимися законами и концепциями не озабочены. Что приводит к отождествлению записи в блоге, намерения (призыва) и уголовно наказуемого деяния (дело Саввы Теретьева). Если такая трактовка вдруг станет нормальной для правоприменительной практики, то наряду с блоггером в суде может оказаться еще и редактор Интернет-СМИ. Абсурд, но разве дело Терентьева от начала и до самого приговора не было абсурдом?

При анализе существующей ситуации, прежде всего, нужно думать о последствиях любого запрета (или разрешения) не только для ведомства или заказчиков инициативы, но и о долгоиграющих последствиях изменения законодательства. По данному случаю есть ряд самоочевидных последствий. Во-первых, Интернет и без Интернет-СМИ дает возможность опубликовать какие угодно экстремистские высказывания или материалы, отыскать все их ни какой прокуратуре не под силу. Искать, где светло — оно, разумеется, проще (на момент объявления известного сайта чеченских боевиков экстремистским вся интересующаяся публика знала его адрес), но бороться с экстремизмом  надо и как-то иначе. Если, конечно, не трактовать в качестве экстремистских высказываний любое «власти неправы», пусть и выраженное резко.

Желание «зарегулировать Интернет» у представителей власти превращается в целый ряд разнонапраленных инициатив, одна другой экзотичнее. Предлагалось регистрация блогов как СМИ, признание интернет-поисковиков и торрентов стратегическими активами, обязательная регистрация новостных сервисов в качестве СМИ, ограничение для интернет-ресурсов перепечатки сообщений информационных агентств с их сайтов и многое другое, вплоть до откровенно бесполезных и к тому же  безграмотных законопроектов Роберта Шлегеля. Все они, в той или иной мере торпедировались как игроками рынка, так и общественностью.

Нарушается ли новой инициативой свобода СМИ? Никоим, как представляется, образом. Самые простые выходы — это закрыть возможность обсуждения пользователями статей, создать для обсуждения формально несвязанный с изданием форум или иную интернет-площадку, ввести жесткую модерацию (она и сейчас не самая мягкая) комментариев. Беда здесь для пользователей — это их комментарии при принятии жесткого варианта не попадут на сайт Интернет-издания.

Интерактив, конечно, удобен и средствам массовой информации. Они получают возможность выявить свою целевую аудиторию, не пользуясь платными или бесплатными измерителями, и формировать редакционную политику. Но можно пользоваться и измерителями (счетчиками Рамблера,  Liveinternet или Медиалогией, например). Сетевой трафик измеряется легче и лучше, чем любое печатное или электронное (радио и телевидение) СМИ. Сколько человек прочло этот текст можно узнать в редакции почти в режиме реального времени, а вот замер рейтинга телепередачи будет позже, да и сама технология с пиплметрами вызывает нарекания у телевизионщиков. О том, сколько человек прочло конкретную газетную статью (не на сайте издания), пребывают в неведении все. Если конечно не судить по звонкам и письмам в редакцию.

Это важный момент — письмо в редакцию как жанр почти умерло. Проблема и в относительной малотиражности СМИ, но более в изменении характера печатной прессы (телевидения в меньшей степени — но это отдельный вопрос). Из коммуникационной площадки газеты за последние 20-30 лет превратились в преимущественно источник информации. Вероятно, что именно этой трансформацией и объясняется относительное падение тиражей газет по сравнению с 70-ми годами (во всем мире, это не только российское явление).

 С появлением многочисленных коммуникационных (от звонков и СМС в эфир до прямого голосования, влияющего на телекартинку) возможностей у телевидения, как представлялось, миром станет править телевизор  - там будет определяться повестка дня, формироваться представление значительной части населения о реальности и происходить обсуждение ее. Этакая медиа-демократия. Однако мечтам не суждено было сбыться в полной мере. В Росии в последние несколько лет на это наложилась политика госвласти относительно контроля за телеконтентом. С одной стороны, из эфира более-менее последовательно вымывались интерактивные общественно-политические обсуждений, с другой, телеофициоз неудобоварим для обсуждения (помимо частных случаев «кровавого режима Саакашвили, Ющенко или любой другой внешней политики).

Сублимация политических практик и институтов — при почти полном отсутствии внятной публичной политики — привела к подмораживанию диалога с вневластными группами и противящимися «оболваниванию» гражданами. Для последних отсутствие возможности высказаться перед большой аудиторией оставило едва ли не единственный путь — в сеть. Значительная часть активных граждан сегодня «митингует», предлагает рецепты по переустройству страны и просто обсуждает новости на интернет-площадках. Некоторая часть граждан в качестве коммуникации с миром и властью использует еще ради-эфир. В значительной части граждане не могут генерировать годные для госуправления идеи и обсуждают чужие. Некоторая часть активных граждан придерживается экзотических взглядов и даже допускает запрещенные законом высказывания. Но там они высказываются и такая коммуникация дает опредленные плоды — пусть даже чисто терапевтического свойства (См. Терактотерапия).

Закрытие такого канала коммуникации или даже его ограничение приведет к потере обратной связи власти и граждан за исключением «писем президенту». Что создает неудобство для власти, а не для граждан. Наличие десятка сумасшедших и пары сотен оппозиционных активистов на сайте той же «Газеты.ру» или в политических сообществах в ЖЖ для властей очень удобно — понятно, где искать недовольных, какова их мотивация. Иногда даже всплывают трогательные истории, на которые реагируют «традиционные СМИ» или даже сам президент. Где-то еще в недрах сети ведет бой за лидерство в этом новом для себя пространстве «правящая партия» «Единая Россия» (об этом партийцы недавно докладывали президенту). Куда утечет активность граждан при наличии серьезных угроз репрессий (первое условие) и существенной ограниченности высказывания (второе условие)? На иные коммуникационные площадки, если закон сохранения энергии имеет место и в социуме.

Первое место, куда пойдет пользователь - заграничные сервисы, неконтролируемые российским законодательством или неформально - властью. Второй вариант — увеличение обращений граждан к верховной власти посредством писем. Рост и так фиксируется, как утверждают в профильном управлении АП на 20 процентов за последний год. Третий сценарий - возрождение писем в редакцию — т. е. «реванш традиционных СМИ». Радийщики и печатная пресса могут этому порадоваться лишь отчасти — придется переориентировать эфир и работу на коммуникацию с массами, а не элитарными группами. Выигрыш в материальном плане неочевиден, а работать придется больше.

Два самых неприятных варианта заключаются в архаизации общественных связей и возврату к  доинформационной эпохе. Первый — использование площадей и улиц в качестве места коммуникации. Забор, кстати, более проходит по разряду средства массовой информации (в смысле не потенциальной аудитории, а длительности воздействия и более широкого социального среза потребителей информации). Митинг в отличие от интернет-дискуссии куда более единодушен. Второй - развал коммуникационного пространства и переключение на связи более близкого порядка. Кухонные разговоры, общение с коллегами. И первое, и второе мало способствует превращению экономики в аналог западных. Хотя Китай и без интернета управляется.

Вольное пространство Интернета  может регулироваться законодательно или запретительно. Однако стоит помнить, что помимо ситуативной «борьбы с экстремизмом» или инакомыслием, должны присутствовать и магистральные представления о воображаемом пока прекрасном завтра. Его, кстати, прекрасно описал президент Медведев в статье «Россия, вперед», опубликованной в Интернет-СМИ «Газета.ру». Впрочем, и ее комментировать теперь наверно нельзя